Мне понравилась эта аналитика.
Замечательная и очень насыщенная статья эль-Мюрида о Сирии
Share on vk Share on facebook Share on mymailru Share on favorites Share on twitter Share on google More Sharing Services
0
Опубликовано Mahtalcar в Втр, 25/09/2012 - 14:28
Несколько недель назад очень известный специалист по Ближнему Востоку, который предпочитает писать под псевдонимом П.П.Львов, сделал очень любопытный вывод о том, что события в Сирии во многом аналогичны происходящим два десятилетия назад в Алжире. После него этот вывод подхватили и другие – во многом развивая тему.
Аналогии, конечно, дело неблагодарное и во многом некорректное, но П.П.Львов, который работал в том числе и в Алжире, в данном случае, как мне представляется, совершенно прав и в исходных предположениях, и выводах. А это означает, что даже при самых благоприятных вариантах война в Сирии продлится еще очень долго. В отличие от Алжира, Сирия имеет дело не только с поднявшим голову исламистским подпольем, но и с откровенной внешней интервенцией, которая даже не скрывается.
У правительства Сирии есть шанс на победу, если оно будет сочетать военное противостояние интервентам с подковерной игрой на раскол оппозиции и разжигание противоречий между основными акторами интервенции – Турцией, Саудовской Аравией и Катаром. Однако гораздо более сложная задача, которая стоит перед Асадом в отличие от алжирской светской армейской элиты, существенно сужает его возможности и во многом удлиняет время, которое потребуется для окончательной победы над внутренними и внешними противниками.
Если сугубо военная составляющая сопротивления постепенно приходит в нормальное «рабочее» состояние – армия учится воевать, офицерский корпус получает необходимый тактический опыт, отсев предателей и дезертиров оздоравливает обстановку внутри силовых структур, создается дееспособная пограничная служба, спецслужбы начинают специализироваться и меньше «перехлёстывают» области своих действий – то с политической работой все ещё впереди. Как по линии раскола оппозиции, так и по линии игры на противоречиях между агрессорами.
Тонкость в том, что оппозиция, как это и было в Ливии, «прикручена» к разным спонсорам – и поэтому работа по развалу оппозиции может проводиться только синхронно с отработкой противоречий между странами-агрессорами. А противоречия есть. И очень серьёзные.
ас-Сауды vs ат-Тани
Очевидно, что аравийские монархии в этой тройке преследуют одинаковые тактические, но принципиально разные стратегические цели в сирийской войне. Снос светского режима Сирии – лишь первый этап, но единственная точка соприкосновения между Катаром и Саудовской Аравией на данном этапе. Остальное отличается очень сильно.
Война в Заливе и разгром Ирака создал для Саудовской Аравии крайне неприятную ситуацию – если Ирак уравновешивал влияние Ирана и позволял Саудовской Аравии чувствовать себя относительно комфортно, создав несколько поясов обороны против своего стратегического противника в регионе, то сейчас саудиты находятся перед фактом существования двух шиитских государств, причем с нынешним Ираком отношения у Королевства выглядят значительно хуже, чем с саддамовским. А шиитский фактор – крайне чувствительная точка для Королевства и одна из ее ахиллесовых пят.
Несмотря на то, что в целом шииты являются меньшинством Королевства, в важнейшей Восточной провинции они как раз являются большинством. Союзник Саудовской Аравии Бахрейн держится на волоске – и только благодаря фактической оккупации его саудовской армией. У Бахрейна основная причина возможного краха правящей династии – тот же шиитский фактор. Южные провинции Королевства находятся под той же угрозой.
Единственной возможностью для Королевства восстановить баланс в регионе является создание на месте Сирии если не клерикального, то по крайней мере, отчетливо исламистского суннитского режима, который нейтрализует Ирак и введет его в состояние вечного клинча со своими и сирийскими суннитами. Кроме того, сам факт крушения союзного Ирану режима нанесет последнему ощутимый урон.
Однако в целях Королевства нет дезинтеграции Сирии и превращения её в очередное Сомали. В этом случае задача нейтрализации Ирака не будет выполнена. Саудовская Аравия ожидает от послевоенной Сирии наличия правительства со степенью дееспособности, равной иракской. Сильнее не нужно – слабее тоже.
Для Катара ситуация видится совершенно иначе. У него нет внутренних проблем с шиитами. Они в меньшинстве, они подконтрольны и во многом разобщены, так как политическая несвобода компенсирована разрешением заниматься бизнесом – в том числе и вполне серьёзным – кроме нефтегазового. Крушение Бахрейна сыграет на руку Катару, так как автоматически вернет ему спорный в прошлом архипелаг Хавар, который отошел под руку династии аль-Халифа. Ослабление Саудовской Аравии, а даже и её крушение тоже не станет катастрофой для Катара. В военном отношении он защищен всей мощью армии США, поэтому крах и развал государства Саудов может быть использованы ат-Тани в свою пользу. Они вернут себе побережье между Катаром и ОАЭ, оккупированное саудовской армией, клан ат-Тани вернет себе первородство, которым он кичится, неоднократно делая заявления о том, что род ат-Тани древнее и значимее клана Саудов. Эль-классико: «...– Мой дорогой Рипат! – высокомерно сказал Румата, поворачиваясь, чтобы идти. – Вы забываете, что с высоты моего происхождения не видно никакой разницы даже между королем и вами...»
А личные отношения – да ещё на Востоке, да ещё если тут замешан эмир Хамад – это серьёзно. В свое время Каддафи потешался жирным задом эмира, не умещавшемся на двух стульях, а Мубарак неосторожно сравнивал Катар со спичечным коробком. Ну и где теперь эти Мубарак с Каддафи?
Личное, перемешанное с прагматично-циничным – взрывоопасная смесь. Газовые интересы Катара требуют полного блокирования Ирана от любых возможных путей транспортировки иранского газа. В любом направлении. Уничтожение Сирии и её тотальная дезинтеграция – в интересах эмира ат-Тани. Он убивает сразу много зайцев – ослабляет Иран и закрывает ему сухопутное европейское направление, ставя крест на газопроводе в направлении Банияса. Ослабляет Саудовскую Аравию, оставляя её перед ростом шиитских волнений. Отсекает саудитов от сколь-либо политически значимых умеренных исламистских сил – в первую очередь братьев-мусульман, которых Катар усиленно финансирует и перетягивает на свою сторону. Саудовская Аравия вынуждена делать ставку на незаангажированных Катаром салафитов – но как раз они хороши в качестве ударной силы, но в политическом плане приход к власти радикалов практически исключен – и все страны, по которой проехалась Арабская весна, это лишь подтверждают.
Таким образом, финансируя и поддерживая радикалов-салафитов, Саудовская Аравия вольно или невольно играет на руку Катару – сокрушая светские режимы, к власти в которых приходят катарские креатуры.
Турция vs Королевство
Исходя из той же стратегической задачи – купирования шиитского влияния на территории Ирака – Саудовская Аравия объективно заинтересована в вялотекущем, но не переходящем в острую фазу конфликте между иракским Курдистаном и шиитским Югом. Угроза войны всегда более изматывающа и затратна, чем сама война. И в этом отношении интересы Королевства входят в противоречие с интересами Турции.
Турки прагматично понимают, что Иракский Курдинстан – данность, с которой придется жить. Турки налаживают экономические связи с Эрбилем, налаживают отношения с Барзани – однако в данном случае их интерес лишь в том, чтобы вместо нескольких врагов иметь одного. С ним легче разговаривать и договариваться – хотя и не всегда это получается. К примеру, попытавшись через Барзани повлиять на сирийских курдов, турки получили прямо противоположный результат. Барзани справедливо предпочел дистанцироваться от щекотливого предложения, а турки упустили момент и получили неожиданный и красивый удар под дых от Асада, который пообещал в обмен на лояльность и изгнание оппозиции из курдских районов решить полюбовно проблему автономизации. Сирийские курды отчётливо понимают, что победившие Асада исламисты менее всего заинтересованы в решении их проблем – собственно, именно поэтому курдские организации отказывают курдам, входящим в СНС, в праве представлять их в этом серпентарии.
Однако ни малейшего интереса в усилении иракских курдов – как в экономическом, так и военном отношении – у Турции нет. Как нет его, кстати, и у Ирана – и здесь их интересы вполне смыкаются. Никому не нужно, чтобы свои собственные курды получили тыловую базу на неподконтрольной территории – а жесткий отпор иракских курдов в ответ на бомбардировки и обстрелы иракской территории со стороны турецких военных создает существенные проблемы для реакции турок на вылазки боевиков РКП с территории Ирака.
В конечном итоге объективный интерес Королевства на усиление Иракского Курдистана до состояния, способного нейтрализовывать активность шиитского правительства Ирака, идёт вразрез с интересами Турции.
Вторая линия противоречий между Турцией и Саудовской Аравией – вопрос ближневосточного лидерства. Неоосманский проект нынешних турецких исламистов предполагает создание подконтрольных и лояльно-союзнических политических структур на всей территории Северной Африки и Междуречья – и если североафриканские исламисты в чём-то стараются копировать турецкую Партию справедливости и развития (скажем, в Марокко и Тунисе правящие исламисты ориентируются с определенной поправкой на местную специфику на идеологию ПСР, в ливийской Мисурате катарское влияние во многом вынуждено преодолевать влияние турецкоориентированных групп и кланов), то на Ближнем Востоке исламисты отчетливо работают в направлении союза с Саудовской Аравией и Катаром. Тот же Мурси, идеологически вполне близкий к турецкой ПСР, откровенно ложится под Королевство и Катар – отрабатывая финансирование работой в интересах аравийских монархий. Египет – одна из ключевых стран всего исламского мира, и борьба за него определит во многом претензии на лидерство. Пока Турция явно в аутсайдерах этой борьбы.
Кроме всего прочего, курс на новую Османскую империю без восторга воспринят турецкой армией. Именно армия была вынуждена спасать рухнувшую Порту, жестко проводя в жизнь светский кемалистский проект – и она очень не хочет опять столкнуться с крушением собственной страны из-за амбиций политиков. Уже сейчас турецкие генералы начинают высказывать претензии политикам, которые допустили в страну разношерстный сброд со всего региона – и с которым нужно управляться именно армии. Видимо, именно это недовольство и является одной из причин перманентных арестов в армейской среде – и именно нелояльность армии является важнейшей причиной, которая вынуждает исламистов Гюля, Эрдогана и Давутоглу – идеологов неоосманского проекта – тормозить с принятием решительных действий по Сирии.
Катар vs Турция
Противоречия между Катаром и Турцией лежат в плоскости борьбы за влияние на политически вменяемых и конкурентоспособных умеренных исламистов. Здесь Турция безнадежно отстаёт – Катар взял под самый плотный контроль движение «братьев-мусульман» и делает его проводником своей политики на всей территории Ближнего Востока и Магриба. Мало того – исламисты-арабы с недоверием рассматривают своих турецких коллег, полагая их религиозное рвение лишь прикрытием циничного желания властвовать. В чём-то кстати, они и правы – турецкие исламисты во многом заложники демократических процедур голосования, а их электорат – сельское население и первое поколение горожан, в чьей среде влияние мулл крайне высоко, а сытая и благополучная жизнь позволила резко повысить количественно эту группу населения. Поэтому для победы на выборах ПСР обязана соответствовать полуархаичным воззрениям деревни, маргинального городского населения и мелкой городской буржуазии.
Однако это всё политика. Главное противоречие – экономическое. Катар грубо, весомо, зримо гробит все существовавшие ранее газовые проекты Ближнего Востока, а что не может ликвидировать – пытается подмять под себя. Или наоборот – что не может подмять, то гробит, рушит и зачищает. Для Турции крайне важен полумёртвый проект «Набукко», у которого нет ни малейших шансов на выживание без интеграции его с другими трубопроводными системами Ближнего Востока. Только так «Набукко» сможет хотя бы окупить затраты – а чем черт не шутит, и начнет приносить прибыль. Проект интеграции «Набукко» с египетским AGP и иракским IPC позволит наполнить трубу и выстоять против планов российского «Южного потока».
Однако Катар объективно заинтересован в крахе всех трех проектов – логика движения газа в направлении Европы неизбежно оказывает давление на планы самого Катара. Запустив грандиозный проект поставок СПГ на рынок Соединенных Штатов, Катар пострадал от «сланцевой революции», пожалуй, сильнее всех других производителей газа. Никаких других вариантов, кроме разворота своего танкерного флота в направлении Европы, у Катара нет. Почти триллион кубометров газа в год – это фантастический по объему рынок, за который можно и нужно бороться. Если потребуется – то и воевать. И любой поставщик любых объемов газа в направлении Европы автоматически становится врагом Катара. Учитывая пацанские методы вчерашних верблюдоводов и пиратов, привыкших все проблемы решать выстрелом из-за бархана, борьба за европейский рынок с участием Катара обещает быть предельно нецивилизованной – и дикая расправа над Каддафи – это вполне ясный намек всем конкурентам Эмира.
Именно поэтому задача второго плана для Катара после сокрушения Сирии – угроза нашествия окопавшихся в Турции боевиков на приютивших их наивных османов. Эрдоган и Ко опрометчиво полагают, что способны контролировать боевые отряды, обсевшие пограничные провинции Турции. Однако скорее всего, сирийские боевики и иностранные наемники – это та ударная сила, которую будут пытаться развернуть и использовать и после возможной победы над режимом Асада. И первая задача, которую им придется решать – это склонение выи у гордой, но глупой Турции.
Аравийские монархии вполне благосклонно относятся к усилиям Эрдогана по усмирению армии – так как именно турецкая армия – единственный сдерживающий фактор для почти 15-тысячной группировки окопавшихся в лагерях подготовки боевиков со всего Ближнего Востока. И когда Эрдоган своими руками и в своих целях таки зачистит своих военных – он с удивлением обнаружит, что вчерашние союзники испытывают к нему совсем не нежные чувства. Кажется странным, что Гюль, Эрдоган и Давутоглу столь наивны – однако их наивность основана на том, что именно Турция по договоренностям между агрессорами будет осуществлять оперативное управление на покоренной сирийской территории. По крайней мере, ей так кажется.
Однако опыт той же Ливии показывает – все предыдущие договоренности перечеркиваются легко и непринужденно. Так же, как неблагодарные ливийцы беспардонно выдавили своих благодетелей после гибели Каддафи и Джамахирии, точно так же и сирийские сунниты из движения «братья-мусульмане» после прихода к власти выдавят кураторов из Турции – а боевые отряды на турецкой территории станут весомым аргументом в диалоге подшефных с турецким начальством. И никуда Эрдоган с компанией не денутся.
Европу и США эти расклады устраивают вполне – по давно известному принципу «Проблемы индейцев шерифа не волнуют». Именно поэтому они столь лениво стоят над отношениями монархий и Турции, позволяя им делать что угодно в рамках поставленной задачи сокрушения Сирии. Единственное, что вызывает нервную реакцию Запада – вялость в выполнении этой задачи.
Понятно, что вокруг Сирии действуют и другие, весьма многочисленные факторы – однако перед Асадом стоит задача – используя противоречия агрессоров, попытаться вбить между ними клин – расшатывая в том числе и стоящую под агрессорами оппозицию. Это очень непросто, это крайне нетривиально – но при известных возможностях, выполнимо. Однако здесь все зависит от того, насколько хорошо Асад умеет играть в любимую игру американских ковбоев – покер. Умеет ли он и любит ли он блефовать.