Сила народа есть ни что иное, как единодушие и внутренние связи этого народа.
(Речь 26.02.1934 в Мюнхене)
В своих воззрениях, мнениях и решениях национальный социализм исходит отнюдь не из интересов отдельного индивидуума или всего абстрактного человечества. В первую очередь мы думаем о благе нашего народа.
(Речь 02.10.1933 в Хамельне)
Наша власть – только та, которую мы нашли и укрепили в сердцах нашего народа.
(Речь 13.07.1934 в Берлине)
Я уверен, что народ ничто не ценит так высоко, как свою свободу и достойную жизнь.
(Речь 18.09.1922 в Мюнхене)
Уж если народ в чем и нуждается, то только не в парламентских вождях. Нашему народу нужны руководители, обладающие решимостью делать все, что они сочтут правильным перед Богом, миром и собственной совестью.
(Речь 27.04.1923 в Мюнхене)
Если либеральное мировоззрение обожествляет отдельного индивидуума (т.е. декларирует свое якобы одинаковое отношение к каждому индивидууму), и готово при этом пожертвовать целым народом, то национальный социализм имеет своей целью именно сохранение народа.
(Речь 02.10.1933 в Хамельне)
Мы хотим на месте многопартийного государства утвердить народное государство!
(Речь 20.02.1933 в Кельне)
Необходимо как минимум раз в год предоставлять народу возможность официально выражать свое мнение о нас.
(Речь 26.02.1934 в Мюнхене)
Мы создаем новую организацию формирования политической воли. Эта организация будет построена на идее авторитета, идее руководства снизу доверху. Только такая организация может служить интересам всего народа.
(Речь 06.11.1933 в Элбинге)
Если какому-либо народу вдруг покажется, что ему удастся выстоять в борьбе за существование не прилагая для этого никаких целенаправленных усилий и не проявляя мужества, то пусть он тогда не жалуется, когда его одолеют нужда и страдания.
(«Программа Адольфа Гитлера», призыв на выборы 31.07.1932)
Народ, говорящий на одном языке, имеющий единую культуру, переживший одну общую историю, сформировавшую его судьбу, такой народ не может не стремиться к достижению единства также и в своем руководстве.
(Прокламация 01.09.1933 в Нюрнберге)
Мы – один народ, и хотим жить в своем едином государстве!
(Речь 16.10.1933 в Мюнхене)
Наша национальная революция имеет три основные задачи, которые никоим образом не противоречат интересам всего остального мира: Первое: ... Построение народного государства, неукоснительно соблюдающего баланс интересов различных социальных классов и сословий, сохранение понятия собственности как основы нашей культуры. Второе: Решение тяжелейшей социальной проблемы путем возвращения миллионной армии наших, достойных всяческого сочувствия, безработных обратно на производство. Третье: Восстановление стабильного и авторитетного государственного руководства, опирающегося на доверие и волю нации; руководства, которое снова вернет нашему великому народу способность выполнять свои обязательства перед миром.
(Речь 17.05.1933 в Берлине)
Именно потому, что мы – националисты, мы уважаем национальные чувства других народов. Наша национальная гордость заключается не в том, чтобы презирать других, а в том, чтобы уважать и любить свой народ!
(Речь 01.08.1923 в Мюнхене)
Не ненависть к другим народам, а любовь к своей нации!
(Речь 24.10.1933 в Берлине)
Тот, кто чувствует за собой свой народ, тот чувствует и свою ответственность за то, чтобы не растрачивать легкомысленно кровь этого народа. Он неуклонно и в первую очередь будет думать о соблюдении интересов народа в вопросах мира, работы и культуры.
(Речь 26.02.1934 в Мюнхене)
Я знаю, что такое война. Я был солдатом и видел все собственными глазами, в отличие от очень многих других государственных деятелей, которые сами этого никогда не переживали. И я, разумеется, отвергаю войну. Но отвергаю я ее не как изменник, предатель и трус, а как порядочный немец, честно выполнивший свой воинский долг на фронте, и желающий оставаться порядочным до конца. Поэтому я в равной мере не оставлю на произвол судьбы ни права немецкого народа на жизнь, ни его права на честь.
(Речь 06.11.1933 в Эльбинге)
Смысл нашей политической борьбы заключается … не в завоевании или покорении других народов, но в сохранении и обеспечении нашего собственного народа.
(Речь 02.10.1933 в Хамельне)
Нельзя рассчитывать создать долговременный союз государств Европы, если нации, в него входящие, будут не равны в своих правах.
(Речь 24.10.1933 в Берлине)
Те, кто стравливают народы друг с другом, представляют собой настоящую интернациональную банду, лишенную корней.
Эти люди – повсюду, но нигде они не дома.
(Речь 10.11.1933 в Берлине)
Те же самые элементы, что подталкивали немецкий народ в 1918 году к гражданской войне, стравливают сегодня народы мира друг с другом.
(Речь 06.11.1933 в Киле)
Мужчиной является только тот, кто защищает себя и других как подобает мужчине. Также и народом являются только те, кто способен, если потребуется, выступить как единый народ навстречу любым испытаниям.
(Речь 27.04.1923 в Мюнхене)
Национальное социалистическое движение стало Германским Рейхом, стало немецким государством.
Я создал … совершенно новое движение. Движение, которое с самого своего зарождения и вопреки всем явлениям распада в окружавшей его действительности вновь созидало народную общность.
(Речь 10.11.1933 в Берлине)
Одно … является первой задачей нашего движения: оно стремится возродить в каждом человеке национальное чувство единства и сплоченности.
(Речь 17.04.1923 в Мюнхене)
Если гражданами государства являются люди, которые честно трудятся по мере своих возможностей на благо общества, тогда каждый из них имеет реальное право требовать, чтобы его государство оградило его в старости от нужды и забот. Лишь в этом случае государство способно полноценно выполнять свои социальные обязательства.
(Речь 24.04.1923 в Мюнхене)
Организация политического движения остается все-таки явлением формального порядка, даже если организовано все гениально, а само движение выступает за правое дело. Истинную ценность любому движению придают только люди. Люди, которые, руководствуясь смыслом этого движения, воплощают его идеи в жизнь.
(Речь 01.05.1934 в Берлине)
Все за одного и каждый за всех!
(Речь 07.09.1934 в Нюрнберге)
Величайшая миссия национального социалистического движения заключается в том, чтобы навести мосты между людьми, принадлежащими к различным профессиям и занимающими разное социальное положение, - между всеми теми, из кого и состоит наш народ.
(Речь 27.05.1933 перед немецким населением Данцига)
Всемирная идея наступления века либерализма сменяется интернациональной идеей марксистского социализма, а тот, в свою очередь, кончается коммунистической диктатурой.
(Речь 05.09.1934 в Нюрнберге)
Я знаю свой народ и хочу сказать нашим интеллектуалам только одно: Любое государство, построенное на идеях, доступных пониманию лишь узкого круга интеллектуалов, построено слабо!
(Речь 01.08.1923 в Мюнхене)
При этом мы постоянно встречаем два знаменитых лозунга - «свобода» и «демократия», используемые, я бы сказал, в качестве вывески. В структурах, которым принадлежит реальная власть, под «свободой» подразумевается их возможность грабить широкие массы населения, без каких-либо ограничений, и не встречая хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления.
(Речь 28.07.1922 в Мюнхене)
А что, собственно говоря, такое весь этот либерализм, «наша» пресса, что такое биржа и что есть марксизм и масонство? Инструменты финансового еврейства.
(Речь 13.04.1923 в Мюнхене)
Тысячи престарелых пенсионеров, представителей среднего класса, работников науки, военных вдов вынуждены продавать свои последние ценности за ничего не стоящие бумажки … И последние крохи национального богатства, принадлежащего всему немецкому народу, так вот, «играючи», переходят в руки ненасытных паразитов, захапывающих себе абсолютно все … Миллионы людей, экономивших всю свою жизнь, чтобы хоть на старости лет пожить по-человечески, были цинично обмануты и лишены всего!
(Речь 21.08.1923 в Мюнхене)
Все, что было великого, высокого и святого, втоптано в грязь.
(Речь 27.03.1924 в Мюнхене)
Произошла полная подмена всех понятий: То, что раньше было хорошим, стало считаться плохим, а что было плохим вдруг превратилось в хорошее. Герой стал презираем, трус – почитаем; добросовестность оказалась наказуема, нерадивость – вознаграждаема. Приличного человека уже не ждало ничего, кроме насмешек; опустившийся же, наоборот, стал образцом для подражания. Сила стала вызывать осуждение, слабость – восхищение. Полноценность человеческой личности перестала что-либо значить. Ее место заняло количество, численность, т.е. восторжествовала неполноценность, ущербность. Степень бессовестности в обливании грязью исторического прошлого стала сравнима разве что со степенью беззаботности в отречении от исторического будущего для своего народа.
(Речь 30.01.1934 в Берлине)
